— Чего от меня хочет Чемош? — спросила Зебоим глухо.

— Он хочет, чтобы моря успокоились. Ветер стих. Волны не двигались. Он хочет, чтобы монах перестал лезть, куда его не просят. Кроме того, что бы ни случилось в мире или за его пределами, ты не должна предпринимать никаких действии. Иными словами, ты не должна ничего делать, потому что иначе навредишь сыну.

— Что затевает Чемош? — спросила Богиня убитым голосом.

Крелл пожал плечами. Подняв фигуру королевы, он убрал ее, выведя из игры, затем большим и указательным пальцами взял рыцаря.

— Ты согласна, госпожа?

Зебоим бросила на фигуру измученный взгляд:

— Чемош должен пообещать освободить моего сына.

— О да, — подтвердил рыцарь. — Он обещает. В день своего триумфа Чемош освободит душу Лорда Ариакана. Он дает слово.

— Повелитель Чемош! — Зебоим горько рассмеялась. — Этого никогда не произойдет!

— Ты должна молиться, госпожа, чтобы это произошло, ради своего сына, — сказал Крелл. — Так ты согласна? — Его кулак сжался, скрыв фигуру рыцаря от Богини.

— Я согласна! — воскликнула Зебоим, не в состоянии думать ни о чем, кроме измученных глаз сына, — Согласна!

— Хорошо, — похвалил рыцарь и поставил фигуру обратно на доску, прямо напротив черного короля. — А теперь я бы хотел вернуться к игре. Ты можешь идти, госпожа.

Зебоим чувствовала, как ярость пульсирует в висках, отдается в груди. Она едва не задохнулась. Небо над миром потемнело. Моря и реки начали вздыматься. Корабли закачались на волнах. Испуганные смертные кричали, что гнев Богини принесет ураганы, тайфуны, торнадо, наводнения, смерть и разруху.

Зебоим кинулась на небеса за помощью, призывая своего отца, Саргоннаса, но тот слышал только минотавров. Она искала своего брата Нуитари, Бога Черной Луны, но его нигде не было. Разыскивая их, Морская Королева, однако, понимала, что отец и брат ничего не смогут сделать. И она ничего не сможет.

В отчаянии Зебоим глухо застонала. С неба упало несколько капель дождя. Облака рассеялись и превратились в мелкие клочки. Ветер умер и напоминал шепот. Воды океана успокоилась.

На острове Башни Бурь волны едва гладили скалы. Грозовые тучи растаяли, и солнце засветило так ярко, что Крелл, который отвык от солнечного света, почувствовал непривычное раздражение. Ему пришлось прекратить игру и встать, чтобы прикрыть ставни.

Глава 3

Корабли экспедиционных войск минотавров ползли, словно жуки, по гладкому, как пруд, морю. Гребцы огромных трирем работали день и ночь, пока не упали от изнеможения. Приходилось экономить еду и воду. Команда и пассажиры начали болеть, некоторые умерли. На всем Кринне корабли еле плелись по безжизненным морям и океанам. Повсюду моряки молили Зебоим, но Богиня не внимала им. Некоторые в отчаянии обратились к Другим Богам, чтобы те вступились за них перед Морской Королевой.

Саргоннас особенно хотел бы обратиться к ней. Его армии должны были причалить к Сильванести в середине лета и, пользуясь хорошей погодой, успеть укрепить оборону, завоевать новые земли и построить как можно больше домов для переселенцев. Но, судя по тому, как медленно идут корабли, они прибудут только зимой.

Те, что вообще смогут добраться…

В дикой ярости Рогатый Бог метался по небесам в поисках дочери. Он понятия не имел, какой у Зебоим на этот раз каприз, но ее последняя вспышка раздражения должна была уже пройти. Планы завоевания и смертного, и божественного миров оказались под угрозой.

Саргоннас обыскал все моря и реки, ручьи и бухты. Он искал среди облаков, которые теперь лишь собирались в огромные серые массы и проплывали над тихими океанами. Он рвал в клочья туманы и громким голосом выкрикивал же имя.

Зебоим не отвечала. Она исчезла, и никто из Богов, даже далеко видящий Зивилин, не знал, куда отправилась Морская Королева.

Рис тоже искал Зебоим. Конечно, он не суетился, как Боги, но действовал с тем же усердием и тем же успехом.

Они с Пасленом оставались в Утехе несколько дней, продолжая свои поиски жизнелюбивых мертвецов. Монах внимательно наблюдал за братом, а кендер бродил по городу, высматривая других Возлюбленных Чемоша. Их число постоянно увеличивалось — каждый день Паслен замечал все новых и новых. Все они смеялись, болтали, пили и бездельничали, но на самом деле были пустыми, темными, безжизненными оболочками.

— Вчера утром я видел одну из них. Она флиртовала с молодым человеком, — сказал Паслен Рису. — Этим утром я снова встретил его.

Монах бросил на кендера вопросительный взгляд.

— Я ничего не мог поделать. Рис, — беспомощно запротестовал Паслен, — Я пытался предупредить насчет этой женщины, но он сказал, чтобы я не лез не в свое дело и что если он поймает меня в следующий раз, то изобьет до неузнаваемости и засунет в мой собственный мешок.

— Мы должны сделать что-то, чтобы остановить Возлюбленных Чемоша, — сказал монах. — Мне удалось несколько раз предотвратить убийства, которые хотел совершить Ллеу, но при этом я не сражался с ним, а всего лишь спугивал жертв. Он отказывается говорить со мной, когда узнает меня, но это случается редко. Он даже не помнит, что пытался убить меня, а если вспоминает, то не выражает недовольства; когда же я противостою ему, он только смеется и уходит. Я не могу быть рядом с ним днем и ночью. Ему сон не требуется, а мне он необходим.

Рис с горьким разочарованием посмотрел на Ллеу, весело идущего по главной улице Утехи. Юноша высоко держал голову, словно хотел насладиться утренним солнцем. Проблема была только в том, что с ночи моросило. В последние дни дождь шел не переставая и Утеха превратилась в море грязи и раздраженных, сварливых обитателей.

Ллеу на ходу что-то, напевал. Сначала это была какая-то танцевальная мелодия, затем ее обрывки, и, наконец, он начал бубнить нечто неразборчивое, словно забыл песню. Рис подумал, что, наверное, так оно и есть. Точно так же Ллеу забывал, что некоторое время назад ел или пил, точно так же забывал брата, точно так же — и свои жертвы.

— Рис, — внезапно произнес Паслен, потянув монаха за мокрый рукав, — смотри! Куда он идет?

Рис погрузился в свои мрачные, как и этот день, мысли, ни на что не обращая внимания. Он предполагал, что брат вернется в «Корыто», где приводил все то время, когда не соблазнял обреченных на его смертельную любовь женщин, но, вглядевшись в завесу дождя, увидел, что Ллеу свернул в другую сторону. Он направлялся к большой дороге.

— Думаю, он уходит из города, — сказал кендер.

— Пожалуй, ты прав, — откликнулся Рис и внезапно резко остановился, несказанно удивив Атту.

Собака прошла еще несколько шагов, прежде чем поняла, что потеряла хозяина. Она развернулась, нашла его взглядом, в котором ясно читался упрек: мол, мог бы и предупредить; затем стряхнула с себя капли дождя и побежала назад.

— Давай вот над чем подумаем, — размышлял Паслен. — Я не видел ни одного Возлюбленного Чемоша, когда ходил сегодня по рынку, и в таверне тоже. А обычно один или два бродят неподалеку.

— Они уходят, — сказал Рис. — Я ходил навестить родителей бедной Люси, надеялся поговорить и с ней, но они сказали, что она исчезла, как и ее муж. Посмотри, как Ллеу ходит из одного города в другой. Возможно, Возлюбленные Чемоша выполняют миссию в одном месте, затем им приказывают идти в следующее — и дальше. Так никто ничего не заподозрит, поскольку они нигде не задерживаются надолго. И они все идут на восток.

— Как ты это узнал? — спросил кендер.

— Я пока не уверен, — признался монах, — но все это время Ллеу шел именно на восток. Словно что-то его ведет.

— Кто-то, — мрачно поправил его Паслен;

— Да, Чемош, — согласился Рис. — Но зачем? С какой целью?

Кендер пожал плечами. Он не видел смысла задавать вопросы, на которые нельзя ответить, поэтому вернулся к насущным делам:

— Мы пойдем за ним?

— Да.

Паслен мрачно вздохнул:

— Ты знаешь, так мы ни к чему не придем — переходя с одного места на другое, наблюдая, как твой брат ест двадцать раз в день и выпивает столько гномьей водки, что в пору захлебнуться.